|
Козел отпущения. Часть I
Плохая слава бежит впереди Марко Арнаутовича. Футболист о Вене, сербской общине в Ottakring, критике Тони Польстера и Давиде Алаба.
Взять интервью у Марко Арнаутовича – маленькая одиссея. „Лучше всего приезжайте на тренировку и лично поговорите с ним“, советует пресс-секретарь его нынешнего клуба "Вердер" Бремен, „Марко Арнаутович не склонен к долгим переговорам.“
При этом есть о чем с ним поговорить. Арнаутович, выходящий на поле с сербским и австрийским флагами на бутсах, стал козлом отпущения австрийской прессы. Ни один футболист так не раскалывает общественность, как он. Но кто этот Марко Арнаутович? Почему он такой, каким мы его знаем?
В Бремене идет дождь. Команда четверть часа тренирует игру в пас на углу поля. Арнаутович это умеет. Он научился этому, играя в футбол на улице родного Флоридсдорфа в Вене. DATUM он не знает. Но у него появляется интерес. „Приходите в понедельник – сюда же, после тренировки.“ Потом уходит в душ, ничего не добавив. Арнаутович известен не своей точностью.
Везерштадион, неделю спустя. Марко Арнаутович пунктуален. Конечно, у него мало времени. „Мне нужно уйти через пятнадцать минут“, говорит он, „чтобы подписать договор о моей новой квартире.“ Он переезжает с женой, которая ждет ребенка. Родители и брат остаются в своем доме в Бремене.
Мы встречаемся в пресс-центре Вердера. Футболист рассказывает о своей венской юности, покачивая ногой. Но он не выглядит нервным. Он полон энергии. Через полчаса он достает из кармана телефон, звонит риэлтору, откладывает встречу. Теперь он спокойнее – и говорит о футбольной прессе и критиках, которые его не знают. Марко Арнаутович говорит короткими фразами, с подкупающей простотой. Он не нападает, не объясняет, не ищет оправданий. Он просто рассказывает. Свое видение мира.
- Герр Арнаутович, Вы выросли в венском районе Флоридсдорф, Ваша мать австрийка, отец серб – как Вы пришли в футбол?
- Мы жили в многоэтажном доме – мои родителям приходилось много работать, и мы, дети, больше всего времени проводили на улице. После школы я шел на футбольную площадку, десять минут от дома. Мой день выглядел так: после школы на площадку, на тренировку и снова на площадку – вечером мы играли с приятелями. Если хотите, мы были по-настоящему уличными мальчишками.
- Ваши друзья были в основном сербами?
- Практически одни турки, сербы, хорваты, грузин, русские и арабы. Австрийцев среди них не было. Мы все были иностранцами.
- И как же вы общались друг с другом?
- По-немецки, но бывало и по-турецки. Это первый иностранный язык, который я выучил. Это было важно. Если ты знал турецкий, ты все понимал.
- Турецкий был Вашим первым иностранным языком в Австрии?
- Именно. Каждый день я проводил среди турок. Я выучил этот язык раньше, чем начал учить в школе английский. Но мне это не составило труда, мне даются языки. Если мне нужно, я быстро учусь. Сейчас я говорю по-сербски, по-немецки, по-турецки, по-английски, по-итальянски, по-португальски и по-голландски.
- Другие языки Вы узнали, уже когда «вышли в мир», но мы пока еще во Флоридсдорфе. Все Ваши друзья играли в футбол?
- Нет, конечно. Были среди них футболисты и те, кто ходили по улице.
- Вы среди них бывали?
- Я не был в первых рядах, но, конечно, я был частью компании. Нас было 30-40 человек, которые постоянно сталкивались. Мы «царили» в своем районе. Не я лично как уже обо мне говорили. Это было вроде наследства – сначала наши старшие братья, за ними шли и мы. Всегда приходили следующие поколения. Сегодня дела с этим обстоят лучше. Прежних уличных драк нет, больше не бьют стекла, не орут. К счастью.
- Флоридсдорф известен не тем, что там живет много иностранцев.
- Тогда горячие точки были на Прагерштрассе и Брюннерштрассе. Мы встречались на вокзале и ехали в другие районы. И там выясняли, кто тут главный. Пару раз я был на таком собрании. Сегодня сожалею об этом. В 20-м округе я бы и сегодня не мог спокойно прогуляться. А в 21-м округе, где я жил, произошел «переворот», там сейчас спокойно.
- Что же Вы делали тогда?
- Мы стояли кругом и не позволяли никому, кто шел мимо, смотреть на нас. Каждый опускал голову и старался побыстрее пройти. Я сам удивляюсь, что это было, когда сейчас рассказываю. Но тогда было приятное чувство, что ты не даешь никому пройти в своем квартале. В своей новой жизни я только качаю головой. Сейчас я смотрю на это все по-другому, я бы сказал парням на улице, какой фигней они занимаются. Забудьте эту глупость – из нее ничего не выйдет.
- Кем стали Ваши тогдашние друзья?
- Надеюсь, что у большинства дела идут хорошо. Каждый пошел своим путем. Вряд ли кто-то из них остался в Вене. Многие вернулись в Турцию. Некоторые стали большими людьми, риэлторами или владельцами пиццерии. Конечно, некоторые сидят в тюрьме. Иногда я хотел бы помочь тем, кому что-то не удается. Но я мало с кем из них общаюсь. Много времени прошло с тех пор. Но та жизнь – это часть меня.
- Как немец, я замечаю, как трудно быть иностранцем в Австрии. Вы считаете себя сербом или австрийцем?
- Раньше нас всегда гоняли скинхеды, коротко стриженые, в высоких кожаных ботинках, капюшонах и куртках – потому что мы были иностранцами. Наши родители пытались с ними бороться. И однажды они оставили нас в покое.
- Это было время, когда Йорг Хайдер протестовал против иностранцев.
- Да, ему удалось кое-что сделать.
- … и против Вас также.
- Ну, я наполовину австриец, наполовину серб. Я горжусь, что я и серб, и австриец. Я представляю две страны. Но если честно, с политикой у меня ничего общего нет.
- Быть сербом в Австрии – не то, что быть турком?
- Не знаю. Я знаю, что турки в Австрии – совсем другие, чем в Германии. В Германии больше арабов, в Австрии скорее нет – потому влияние выходцев с Балкан было так велико на Оттакрингерштрассе. Вся улица принадлежала нам.
- Вы чувствуете себя дома?
- Та часть меня, которая от отца, во всяком случае.
- Почему Ваш отец вообще приехал в Австрию?
- Не знаю, я никогда не спрашивал. Я родился и вырос здесь. Вот и все. С этим я и живу.
- Являетесь ли Вы героем для сербов с Оттакрингерштрассе. Так как Вы играете за сборную Австрии с сербским флагом на бутсе?
- Нет, к сожалению, некоторые даже считают меня предателем. Так как выбрал не сборную Сербии. Но я играю с сербским на одной и австрийским флагом на второй бутсе.
- Что нравится не всем австрийцам.
- И что же мне делать? Слушать австрийцев? Или сербов?? Я – оба этих народа. И не могу это изменить. Потому на моих бутсах оба флага. Когда-то я решил: я такой, какой я есть. Изменить свою историю я не могу.
- Играть на площадке – не то, что играть в клубе?
- Там был бетонный пол! Конечно, там играешь по-другому. Мы – уличные футболисты. Технически это лучшие игроки в мире. Не только в Австрии – везде: в Бразилии, в Голландии, в Испании. Нигде не научишься так владеть мячом, как там.
- Вы сейчас говорите о технике, я имел в виду немного другое: обращение на площадке иное, чем в клубе?
- Логично, на площадке ты всегда хочешь показать, что можешь, хочешь постоянно бегать по полю с мячом, тебе там никто не говорит, что тебе делать. Когда ты забиваешь. Ты герой, когда промахиваешься, ты г***н. На площадке нужно стать лидером, в клубе распределять силы и слушать, что говорит тренер.
- Это плохо?
- Плохо или нет – это жизнь. Понятно, иногда не все просто. Но площадка – это не место работы, это развлечение. В клубе это работа, такая же, как любая другая: нужно выполнять план, делать, что тебе говорят. За это платят. Есть тактика, в которой каждый отдельный игрок выполняет какую-то роль. Но я быстро понял, что и в команде можно получать удовольствие, особенно когда она добивается успеха. Без успеха, конечно, труднее.
продолжение следует..
Крошка Лемур
Источник: Группа "Вердера" Вконтакте
прочитано: 1879 | комментариев: 0
Другие по новости по темам:
Арнаутович
|
22 августа 2013 16:55
Ди Санто может дебютировать в матчах за «Вердер» уже в Дортмунде >>
18 июля 2013 15:55
Себастьян Прёдль: разница в классе - ещё не залог победы >>
8 июля 2013 18:36
Арнаутовичу предоставят второй шанс >>
4 мая 2013 13:52
Приходит Бремен, люди головы теряют. Отчёт о поездке (день третий) >>
4 мая 2013 01:53
Приходит Бремен, люди головы теряют. Отчёт о поездке (день второй) >>
| 
